Анна даже не успела вытереть руки после мытья посуды — звонок в дверь прозвучал настойчиво, будто кто-то специально нажимал на кнопку, не давая ни секунды на передышку.

Дмитрий, как обычно, на работе. Никого она не ждала.

И все равно сердце неприятно кольнуло — кто-то стоял за дверью.

Она глянула в глазок — и внутренне выдохнула, хотя и не с облегчением.

Галина Петровна.

Опять.

Анна медленно открыла дверь, натянув вежливую улыбку.

— Здравствуйте, Галина Петровна.

— Ань, дорогая! — свекровь, не дожидаясь приглашения, шагнула в прихожую и принялась снимать пальто. — Как вы тут? Дмитрий на работе, да?

— Да, еще не вернулся. Проходите на кухню, я чай поставлю.

Свекровь прошла вглубь квартиры, по пути внимательно осматривая всё — как будто это не квартира сына, а выставочный зал. Задержала взгляд на новой картине в гостиной.

— У вас тут все меняется, — заметила она сухо. — Все новое, да новое.

Анна включила чайник, достала чашки.

Ничего не сказала. Опыт подсказывал — если молчать, Галина Петровна сама перейдет к сути. И это случилось быстрее, чем обычно.

— Я вот всё думаю про Артема, — начала свекровь с тяжёлым вздохом. — Совсем парень пропадает.

— Что-то случилось?

— Да что там… — Галина Петровна махнула рукой. — В институт не поступил, на работу устроиться не может. Всё ерунду предлагают — копейки, да и коллектив какой-то, по его словам, «токсичный». А ему уже двадцать один!

Анна кивнула.

Внутри мелькнула ироничная мысль — конечно, токсичный коллектив, когда вставать надо к девяти, а не к обеду.

— Сейчас молодым сложно, — осторожно сказала она. — Конкуренция, да и без опыта никуда не берут.

Свекровь резко подняла голову.

— Да? А вот некоторые, гляжу, без особого-то опыта и уже всё имеют. И квартиру, и машину, и бизнес!

Анна почувствовала, как внутри холодеет.

Вот оно. Пошло.

— Я много работала, Галина Петровна, — произнесла тихо. — Не сразу всё появилось.

— Работала, конечно, — усмехнулась свекровь. — Только вот не все так везучи. Артему сейчас тяжело. Денег не хватает, жильё съёмное, еда — одна лапша.

В её голосе слышалось больше жалости к себе, чем к сыну. Анна это знала. И знала, к чему разговор идёт.

— Я понимаю, — осторожно кивнула она.

— Понимаешь… — вздохнула Галина Петровна, но взгляд стал холоднее. — А семья должна помогать друг другу. Вот у вас всё хорошо, а Артему кто поможет, если не вы?

Анна встала.

— Сколько вам нужно?

— Да что ты, Анечка, я не за этим… — протянула свекровь, скривив губы в притворной скромности. — Ну… тысяч десять. Совсем чуть-чуть. Ему на первое время.

Анна достала из шкафа деньги.

Без эмоций, без слов.

Галина Петровна спрятала купюры и просияла, будто сделала доброе дело.

— Спасибо тебе, родная, знала, что не откажешь!

Когда дверь за ней закрылась, Анна села за кухонный стол и долго смотрела в окно.

Первый снег падал лениво, почти не касаясь земли — таял сразу.

Так же и она тает, когда речь заходит о «бедных родственниках».

Три месяца подряд визиты повторялись с завидной регулярностью.

То лекарства подорожали, то Артему нужно «купить курсы по SMM», то «внезапно» пришёл счёт за воду.

Каждый раз — одна и та же интонация, тот же тяжёлый вздох, тот же фальшивый стыд.

Анна уже перестала злиться. Она просто вынимала деньги и молча отдавалась в плен привычке.

— Мама опять приходила, — говорила вечером мужу. — Просила немного на Артема.

— Ну и что? — Дмитрий пожимал плечами. — Поможем, если можем. Он же брат мой.

— А если бы не мог?

— Тогда бы не помогли. Но сейчас можем, Ань.

Он говорил спокойно, даже с какой-то детской прямотой, и от этого становилось только больнее. Дмитрий не замечал, как из их бюджета каждый месяц утекают суммы, за которые можно было бы спокойно оплатить ипотеку наперёд.

Когда проект, над которым Анна работала полгода, наконец-то завершился, ей хотелось просто праздника.

Без поводов, без скрытых уколов.

Она сама позвонила свекрови:

— Галина Петровна, приходите завтра вечером. Артема возьмите, давно не виделись.

Свекровь обрадовалась слишком быстро, даже подозрительно.

В субботу квартира была пропитана запахом еды. Дмитрий раскладывал тарелки, помогал как мог. Улыбался, шутил.

Анна поймала себя на мысли — вот он, нормальный момент жизни. Без нервов, без чужих претензий.

Ровно в семь раздался звонок.

На пороге — Галина Петровна с Артемом.

Парень выглядел так, будто не спал неделю: небритый, глаза мутные, одежда с чужого плеча.

— Тёма, привет! — Дмитрий обнял брата. — Как дела?

— Нормально, — коротко буркнул тот.

Анна старалась держать лёгкий тон, рассказывала о проекте, о том, как команда справилась, как всё получилось.

Галина Петровна слушала внимательно, иногда вставляла вопрос:

— А вот этот контракт… он на долго? А прибыль стабильная?

— Да вроде, — улыбнулась Анна. — Мы только начали развиваться.

— Представляешь, — встрял Дмитрий, — проект принёс компании больше миллиона чистыми!

Мир будто на секунду замер.

Анна чуть не выронила вилку.

— Миллион? — повторила свекровь, глядя прямо в глаза.

— Ну да, — подтвердил Дима, не замечая ничего. — Аня молодец, вытянула всё сама.

И в этот момент в лице Галины Петровны что-то изменилось.

Глаза сузились, губы дрогнули, будто она что-то быстро считала в уме. Артем тоже оживился — впервые за вечер.

— Вот это да… — протянула свекровь. — Такие деньги…

Остаток вечера прошёл неловко.

Галина Петровна то улыбалась фальшиво, то замолкала, глядя куда-то в сторону. Артем ковырял еду, но в его взгляде теперь было что-то новое — оценивающее, как у человека, прикинувшего, что и где можно взять.

Когда гости собрались уходить, Дмитрий пошёл проводить их до лифта.

Галина Петровна задержалась в прихожей.

— Ань, — сказала тихо, почти шёпотом, — этот миллион… он твой?

Анна устало кивнула.

— Да.

— Понятно. — В голосе свекрови звучала странная решимость. — Хорошо живёте.

Она вышла.

Анна осталась стоять у двери, слушая, как стихает стук каблуков в подъезде.

Суббота началась с редкого покоя. Анна встала пораньше, сварила кофе, включила тихую музыку.

Никаких звонков, никаких просьб. Она даже позволила себе роскошь — посидеть на балконе с кружкой в руках и просто смотреть, как по двору лениво ползут редкие прохожие.

Но покой продлился недолго.

Ровно в десять утра — звонок.

Долгий, уверенный. Без колебаний.

Анна уже знала этот стиль.

Сердце неприятно ёкнуло.

Открыла дверь — и не ошиблась.

На пороге стояла Галина Петровна. Не с той натянутой приветливостью, как обычно, а с каким-то решением в глазах. Пальто накинуто кое-как, лицо напряжено.

— Анечка, — начала она без лишних приветствий, — нам надо поговорить.

И, не дожидаясь приглашения, прошла в квартиру.

Анна вздохнула и пошла следом.

На кухне свекровь даже не села — ходила туда-сюда, как следователь, который выбирает момент, чтобы начать допрос.

— Я всю неделю об этом думаю, — сказала она наконец. — О тебе. О твоих деньгах. И о нашем Артёмке.

Анна молча включила чайник.

— Что конкретно вы хотите обсудить?

— Что хочу? — голос Галины Петровны дрогнул, но не от волнения — от злости. — Меня, между прочим, тревожит, что ты живёшь как барыня, а мой младший сын едва на жизнь наскребает!

— Простите, — спокойно ответила Анна, хотя внутри всё кипело. — Но я не совсем понимаю, какое это имеет отношение ко мне.

— Да самое прямое! — свекровь резко обернулась. — Вы семья! У тебя есть — значит, должна поделиться.

Анна оторопела.

— Простите, должна?

— Конечно! — выкрикнула Галина Петровна. — У тебя бизнес, машина, дача, золото на тебе — как на новогодней ёлке. А у него — ничего! Ты же не просто чужая тётка, ты жена его брата!

— А вы не думаете, что Артёму пора самому начать что-то делать? — холодно спросила Анна. — Ему двадцать один, а вы всё носитесь, как с ребёнком.

— Да что он может, если жизнь такая несправедливая! — свекровь всплеснула руками. — Всё достаётся не тем!

— То есть мне досталось? — тихо уточнила Анна. — Просто досталось?

— А разве не так? — глаза Галины Петровны вспыхнули. — Сидишь в тёплом офисе, командуешь, деньги капают. Не то что у простых людей.

Анна сжала руки в кулаки.

— Я прошла через долги, кредиты, бессонные ночи, — сказала она тихо, но жёстко. — Никто из вас тогда рядом не стоял. А теперь вдруг — делиться.

— Не «вдруг», — свекровь повысила голос. — Это наш долг — помогать родным! Ты обязана продать что-то из имущества и дать Артёму старт. Квартиру хотя бы однокомнатную купить. Пусть начнёт жизнь как человек!

Анна не поверила ушам.

— Что-о?

— Ты всё равно ещё заработаешь! — добавила Галина Петровна, словно говорила об очевидном. — А парню нужно помочь сейчас. Он же твой родственник!

— Нет, — сказала Анна твёрдо. — Я никому ничего не обязана.

Свекровь побледнела.

— Вот как? Значит, решила, что выше всех?

— Нет. Просто решила, что хватит кормить взрослых людей.

Наступила тишина. Только чайник зашипел, закипая.

Галина Петровна стояла с перекошенным лицом, губы дрожали.

— Ты ещё пожалеешь, — прошипела она. — Дима узнает, что у него за жена — жадная, бессердечная!

— Расскажите, — спокойно сказала Анна. — Только не забудьте упомянуть, сколько денег я вам дала за последние месяцы.

Свекровь фыркнула и вылетела из квартиры, хлопнув дверью так, что в коридоре звякнули стеклянные дверцы шкафа.

Дмитрий пришёл вечером, усталый, с пакетом еды из магазина.

Анна сидела на кухне с телефоном в руках.

— Привет, родная, — сказал он, целуя её в щёку. — Как день?

— В принципе… нормально, — ответила Анна, откладывая телефон. — Только твоя мама заходила.

— Знаю, — Дмитрий устало опустился на стул. — Уже успела позвонить и всё вывалить.

Анна напряглась.

— И что ты думаешь?

Он помолчал, глядя в кружку.

— Думаю, что мама с ума сошла.

Анна облегчённо выдохнула.

— Она мне заявила, — продолжил он, — что ты должна продать машину и отдать деньги Артёму на квартиру. Я ей сказал: «Мама, ты вообще понимаешь, что несёшь?»

Анна улыбнулась впервые за день.

— И что она?

— Повесила трубку.

Они долго сидели в тишине.

Казалось, буря миновала.

Но глубоко внутри Анна чувствовала: это не конец.

Через два дня всё началось заново.

Вечером Дмитрий вернулся домой мрачный.

Бросил куртку на стул, даже не поздоровался.

— Что случилось? — осторожно спросила Анна.

— Мать была у меня на работе, — сказал он устало. — Прямо туда пришла.

Анна нахмурилась.

— Зачем?

— Плакала. Говорила, что ты выгнала её из дома. Что унизила, обозвала, сказала, будто Артем — бездельник и паразит.

Анна резко встала.

— Подожди. Она всё перевернула! Я просто сказала, что не обязана продавать имущество ради её сына.

— Я знаю, — перебил Дима. — Я ей не верю. Просто… она умеет давить.

— Давить — это мягко сказано, — бросила Анна. — Она шантажирует тебя жалостью.

— Ань, не начинай… — попросил он. — Это моя мать.

— А я твоя жена! — повысила голос Анна. — И я устала чувствовать себя дойной коровой для вашей семьи!

Он молчал. Смотрел куда-то в сторону.

Это молчание ранило сильнее любого крика.

— Ты вообще понимаешь, что происходит? — спросила она. — Она тобой манипулирует.

— Я понимаю, — тихо сказал он. — Но всё равно — она мать.

Анна усмехнулась.

— Знаешь, иногда матери делают своим детям хуже, чем враги.

Неделя прошла в холоде и натянутых разговорах.

Дмитрий стал приходить позже, замыкался в себе.

Анна старалась не заводить тему, но напряжение росло.

Пока однажды вечером он не произнёс то, что Анна боялась услышать.

— Ань… может, всё-таки поможем Артёму? Хотя бы немного. Ну, чтобы мама отстала.

Анна почувствовала, как внутри всё обрывается.

— Ты серьёзно?

— Просто временно. Чтобы не скандалила.

— Дима, — тихо сказала она, — ты понимаешь, что это не про деньги. Это про границы. Если сейчас уступим, завтра она попросит продать квартиру.

— Не драматизируй, — устало ответил он.

Она посмотрела на него — родное лицо, уставшее, но родное. И вдруг поняла: не свекровь разрушает их семью, а вот это — его слабость, его вечная мягкость.

В воскресенье вечером, когда Анна возвращалась из магазина, возле подъезда стояла Галина Петровна.

Как будто ждала.

— Нам надо поговорить, — сказала она без приветствия.

Анна вздохнула.

— Опять?

— Я не могу спокойно смотреть, как ты портишь моего сына, — произнесла свекровь, сжимая сумочку. — Он стал раздражительным, нервным, всё из-за тебя!

— Из-за меня? — Анна даже не сдержала смех. — Может, потому что вы постоянно его настраиваете против меня?

— Ты забрала его у семьи! — вспыхнула Галина Петровна. — Он стал чужим!

— Он взрослый мужчина, — холодно ответила Анна. — Сам решает, где его дом.

— Пока решает не то, что надо! — выкрикнула свекровь. — Но я это исправлю!

Она развернулась и ушла, оставив Анну с ощущением липкой тревоги, как после дурного сна.

Прошла неделя.

Однажды вечером, возвращаясь домой, Анна увидела возле подъезда Дмитрия и Артёма.

Они спорили. Голоса были громкие.

— Я сказал, не лезь! — раздражённо бросил Дима.

— Она тебя под каблуком держит! — выкрикнул Артём. — Мама права! Она тебя использует!

Анна застыла в нескольких шагах.

Артём стоял, красный, с перекошенным лицом.

Дмитрий тяжело дышал.

— Хочешь, скажу правду? — бросил Артём. — Ей на тебя наплевать! Ты для неё только прикрытие!

Анна шагнула вперёд.

— Ещё слово, и я вызову полицию, — произнесла холодно.

Артём повернулся, глядя на неё с ненавистью.

— Тварь, — процедил он и ушёл, сплюнув на асфальт.

Дмитрий стоял, опустив голову.

Анна подошла ближе.

— Ты видишь, до чего всё дошло?

Он кивнул.

— Всё понял. Теперь точно.

— Что?

— Что с этим надо заканчивать.

Через два дня они с Дмитрием поехали к нотариусу.

Он оформил заявление, что отказывается участвовать в любых финансовых обязательствах матери и брата.

А потом просто сказал:

— Мы начинаем новую жизнь. Без их вмешательства.

Анна не сразу поверила.

Но когда он заблокировал номер матери и снял трубку только для неё — впервые за долгое время она почувствовала облегчение.

Прошло три месяца.

Жизнь стала тише.

Без визитов, без намёков, без бесконечных «одолжи».

Но однажды в почтовом ящике Анна нашла письмо.

Без обратного адреса.

Внутри — фотография: Артём и Галина Петровна, стоящие перед старым домом, с подписью от руки:

«Ты разрушила семью. Надеюсь, счастье купишь за свои деньги».

Анна долго смотрела на снимок.

Потом порвала его на мелкие кусочки.

Выбросила.

И впервые за долгое время улыбнулась — спокойно, по-настоящему.

Потому что поняла: иногда самое трудное — не отдать деньги.

А перестать платить чувством вины.