— Вот и дождались! Наша квартира свободна! — свекровь ворвалась в комнату с нотариальными документами в руках, её голос дрожал от едва сдерживаемого торжества.

Марина замерла с чашкой чая в руках. Эта фраза прозвучала как гром среди ясного неба. Какая квартира? О чём вообще речь? Она перевела взгляд на мужа. Дмитрий сидел напротив, уткнувшись в телефон, и старательно избегал её взгляда.

— Дима, что происходит? — голос Марины дрогнул.

Валентина Петровна, свекровь, расцвела в улыбке. Той самой улыбке, которая всегда появлялась на её лице перед очередным ударом. Марина знала эту улыбку слишком хорошо. Пять лет брака научили её распознавать все оттенки свекровиного притворства.

— Как, Димочка тебе не рассказал? — свекровь театрально всплеснула руками. — Мы же договорились! Квартира твоей бабушки наконец оформлена, и теперь мы можем туда переехать. Все вместе! Одной большой дружной семьёй!

Марина почувствовала, как пол уходит из-под ног. Квартира бабушки Дмитрия. Та самая трёхкомнатная квартира в центре города, о которой свекровь мечтала последние два года. С тех пор, как старушка попала в дом престарелых.

— Подожди, — Марина поставила чашку на стол, руки дрожали. — Мы никогда не обсуждали совместное проживание. У нас есть своя квартира. Пусть съёмная, но своя.

Свекровь покачала головой с выражением снисходительной жалости.

— Милочка, ну что ты как маленькая? Зачем платить аренду, когда есть собственное жильё? Димочка, ну скажи ей!

Дмитрий наконец поднял глаза от телефона. В них читалась вина пополам с упрямством.

— Мам права, Марин. Это разумно. Мы сэкономим кучу денег.

— Разумно? — Марина не верила своим ушам. — Ты решил такой вопрос без меня?

— Я не решил, я просто… — он замялся. — Мама предложила, и это действительно выгодно.

Валентина Петровна подошла ближе, её духи — приторно-сладкие, дорогие — окутали Марину удушливым облаком.

— Деточка, не надо так нервничать. Я понимаю, тебе не привыкать к хорошему. Но подумай о будущем! О детях, которые у вас будут. Им нужно пространство, хорошая школа рядом.

Этот намёк на её происхождение был нанесён с хирургической точностью. Марина выросла в небольшом городке, в простой семье. Свекровь никогда не упускала случая напомнить об этом.

— Валентина Петровна, — Марина старалась говорить спокойно, — мы с Дмитрием справляемся сами. Нам не нужна ваша помощь.

— Не нужна? — брови свекрови взлетели вверх. — А кто вам деньги на свадьбу давал? Кто Димочке на машину помог? Неблагодарность — это так некрасиво, милочка.

Марина закусила губу. Да, они брали деньги. Но каждый рубль потом возвращался сторицей в виде упрёков и требований.

— Мы вернём все долги, — тихо сказала она.

— Долги? — свекровь рассмеялась. — Какие долги между родными людьми? Мы же семья! А в семье всё общее. И квартира тоже будет общая.

— Мама, может, давайте обсудим это позже? — неуверенно предложил Дмитрий.

— Что тут обсуждать? — Валентина Петровна достала из сумочки ключи и положила их на стол. — Я уже начала перевозить вещи. Твоя комната готова, сыночек. Такая же, как в детстве.

Марина посмотрела на ключи, потом на мужа. На его лице было написано всё. Он знал. Знал заранее и молчал.

— Как долго ты это планировал? — спросила она.

— Марин, не драматизируй…

— Не драматизировать? Ты за моей спиной договорился с матерью о переезде, а я не должна драматизировать?

Свекровь тяжело вздохнула.

— Вот всегда ты так. Димочка старается для семьи, а ты только скандалы устраиваешь. Я же говорила ему — надо было жениться на Леночке Соколовой. Вот та была девушка воспитанная. И квартира у неё своя была.

Упоминание бывшей девушки Дмитрия было последней каплей. Марина встала.

— Я не буду жить в одной квартире с вами, Валентина Петровна.

— Это ещё почему? — свекровь тоже поднялась.

— Потому что это будет не жизнь, а каторга.

— Марина! — Дмитрий вскочил. — Как ты разговариваешь с моей мамой?

— А как она разговаривает со мной? Пять лет я терплю её намёки, упрёки, сравнения с твоими бывшими. Пять лет она пытается контролировать каждый наш шаг!

— Я просто забочусь о вас! — возмутилась Валентина Петровна. — Кто-то же должен за вами присматривать! Ты готовить толком не умеешь, в квартире вечно бардак…

— В нашей квартире порядок, который нас устраивает!

— Димочку он не устраивает, он просто молчит, чтобы тебя не обидеть!

Марина повернулась к мужу.

— Это правда? Тебя не устраивает, как я веду хозяйство?

Дмитрий молчал, переводя взгляд с жены на мать.

— Ну скажи ей, сынок, — подбодрила его Валентина Петровна. — Скажи, как ты устаёшь приходить в неприбранный дом, есть эти её макароны с сосисками…

— Мама, хватит, — слабо попытался остановить её Дмитрий.

— Что хватит? Правду говорить? Ты же сам мне жаловался!

Марина смотрела на мужа. Всё встало на свои места. Все эти годы он бегал к мамочке и жаловался. На еду, на быт, на неё саму.

— Значит, ты обсуждаешь нашу семейную жизнь с мамой?

— Марин, это не так…

— А как? Объясни мне, как это — не так?

Валентина Петровна подошла к сыну и положила руку ему на плечо.

— Димочка имеет право делиться с матерью. Я всегда буду на его стороне. В отличие от некоторых.

— В отличие от жены, вы хотели сказать?

— Жена, которая любит, не доводит мужа до того, что он ищет поддержки у матери!

Марина почувствовала, как внутри поднимается волна ярости. Пять лет. Пять лет она пыталась наладить отношения с этой женщиной. Приглашала на ужины, звонила, поздравляла с праздниками. И всё было напрасно.

— Знаете что, Валентина Петровна? Вы правы. Димочке нужна поддержка мамы. Пусть и дальше живёт с вами.

— Марина, ты что несёшь? — Дмитрий побледнел.

— То, что давно пора было сказать. Ты так и не стал взрослым мужчиной. Ты до сих пор маменькин сынок, который бегает к ней за каждым советом.

— Как ты смеешь! — взвизгнула свекровь.

— Смею. Потому что это мой муж. Вернее, был мой.

Марина пошла в спальню. За ней по пятам следовали Дмитрий и его мать.

— Марина, остановись! Ты что делаешь?

Она достала из шкафа чемодан и начала складывать вещи.

— То, что должна была сделать давно.

— Из-за квартиры? Ты серьёзно? — Дмитрий пытался отобрать у неё чемодан.

— Не из-за квартиры. Из-за того, что в нашем браке нас трое. И третий — не ребёнок.

Валентина Петровна всплеснула руками.

— Димочка, да пусть идёт! Найдёшь себе нормальную жену, которая будет тебя ценить!

— Мама, замолчите! — вдруг рявкнул Дмитрий.

Обе женщины замерли. Он никогда не повышал голос на мать.

— Марина, прекрати. Давай поговорим спокойно.

— О чём говорить? О том, как ты обсуждаешь меня с мамой? Или о том, как принимаешь решения за моей спиной?

— Я думал, это будет лучше для нас…

— Нет, ты думал, это будет удобнее для тебя. Мама рядом, она и готовит, и убирает, и решения за тебя принимает.

Марина защёлкнула чемодан.

— Куда ты пойдёшь? — спросил Дмитрий.

— К родителям. А потом найду квартиру.

— У тебя нет денег на квартиру.

— Найду работу получше. Справлюсь.

Валентина Петровна фыркнула.

— Да кому ты нужна? Образование так себе, опыта толком нет…

Марина остановилась в дверях и обернулась.

— Знаете, Валентина Петровна, вы правы. Я не идеальная. Не умею готовить ваши любимые блюда, не глажу рубашки так, как вы. Но я умею любить. А ваш сын — нет. Потому что вы не научили его этому. Вы научили его только брать.

— Марина… — Дмитрий шагнул к ней.

— Не надо, Дима. Иди к маме. Она приготовит тебе ужин и расскажет, какая я плохая жена. А ты будешь кивать и соглашаться. Как всегда.

Она вышла из спальни. В прихожей надела пальто, взяла сумочку.

— Марина, подожди! — Дмитрий выбежал за ней. — Не уходи. Я… я поговорю с мамой. Мы не будем переезжать.

— Дело не в переезде, Дима. Дело в том, что ты не можешь сделать выбор. Между мной и мамой.

— Это нечестно! Нельзя ставить такие ультиматумы!

— А честно — обсуждать жену с мамой? Честно — принимать решения о нашей жизни без меня?

Из комнаты вышла Валентина Петровна.

— Димочка, не унижайся. Пусть идёт, куда хочет.

Марина посмотрела на них обоих. Мать и сын. Они стояли рядом, и сходство было поразительным. Не только внешнее. Оба привыкли, что мир вертится вокруг них.

— Знаешь, Дима, твоя мама всегда говорила, что я тебя не достойна. И она права. Я достойна большего. Достойна мужчины, который будет защищать меня, а не прятаться за мамину юбку.

— Марина, я люблю тебя…

— Нет, Дима. Ты любишь удобство. А я для тебя была удобной. Готовила, стирала, создавала уют. Но этого мало для счастья.

Она открыла дверь.

— Марина! — крикнул Дмитрий.

Но она уже спускалась по лестнице.

Выйдя на улицу, Марина остановилась. Декабрьский воздух был холодным и свежим. Она глубоко вдохнула. Впервые за пять лет она чувствовала себя свободной.

Телефон зазвонил. Дмитрий. Она сбросила вызов. Потом ещё один. И ещё. На десятом звонке она выключила телефон.

Такси подъехало через пять минут. Водитель помог загрузить чемодан.

— Куда едем? — спросил он.

Марина назвала адрес родителей. Мама, конечно, расстроится. Папа будет ругать Дмитрия. Но они поймут. Они всегда её понимали.

В машине было тепло и тихо играло радио. Марина смотрела в окно на проплывающие мимо огни города. Где-то там, в одной из квартир, Дмитрий сейчас слушает мамины утешения. Она будет говорить, что Марина не стоила его любви. Что он найдёт себе девушку получше. И он будет кивать. Как всегда.

Но это уже не её история.

Через неделю Марина сидела в кафе со своей подругой Катей. Та слушала рассказ, качая головой.

— Не могу поверить, что ты ушла.

— Надо было сделать это раньше.

— И что теперь?

— Сняла однокомнатную квартиру. Маленькую, но свою. Начальник обещал повышение после Нового года.

— А Димка?

— Звонит каждый день. Пишет, что любит, что всё исправит.

— И что ты?

— Ничего. Не отвечаю.

— Может, стоит дать ему шанс?

Марина покачала головой.

— Некоторые вещи нельзя исправить, Кать. Он сделал выбор давно. Просто я не хотела этого видеть.

— Но вы же любили друг друга…

— Любили. Но любви мало. Нужно ещё уважение. А его не было. Ни с его стороны, ни со стороны его матери.

Катя вздохнула.

— Наверное, ты права. Но всё равно грустно.

— Знаешь, что самое грустное? То, что я потратила пять лет, пытаясь заслужить одобрение женщины, которая изначально меня не приняла.

— Свекровь — это отдельная песня.

— Дело не в свекрови. Дело в муже, который позволяет матери вмешиваться в семью.

В дверь кафе вошёл мужчина. Высокий, в дорогом пальто. Марина узнала его — это был Алексей, их общий знакомый с Дмитрием.

— Марина? — удивился он. — Какая встреча!

— Привет, Алексей.

— Слышал, вы с Димкой расстались.

— Новости быстро распространяются.

— Его мама всем звонит, жалуется, какая ты неблагодарная.

Марина усмехнулась.

— Предсказуемо.

— Можно присесть?

Катя посмотрела на подругу, та кивнула.

Алексей сел за их столик.

— Знаешь, я всегда удивлялся, как ты терпишь Валентину Петровну.

— Уже не терплю.

— И правильно. Димка хороший парень, но маменькин сынок.

— Ты его друг, тебе ли говорить…

— Именно поэтому и говорю. Я знаю его с детства. Его мама всегда его контролировала. И он привык.

— Почему ты мне раньше не сказал?

— А ты бы послушала? Влюблённые редко слушают советы.

Марина кивнула. Он был прав.

— Что планируешь делать? — спросил Алексей.

— Жить. Работать. Строить свою жизнь.

— Одна?

— Пока да. Мне нужно время.

— Понимаю. Но если что — я рядом. Как друг, — добавил он поспешно.

Марина улыбнулась.

— Спасибо.

Алексей встал.

— Ладно, не буду мешать вашим девичьим посиделкам. Марин, держись. Ты всё правильно сделала.

Когда он ушёл, Катя хихикнула.

— Как друг, ага. Он на тебя всегда так смотрел.

— Кать, не выдумывай.

— Я не выдумываю. Просто раньше ты была замужем и не замечала.

Марина задумалась. Может, подруга права. Но сейчас это было неважно. Сейчас важно было другое — научиться жить для себя.

Вечером, вернувшись в свою маленькую квартиру, она включила телефон. Двадцать пропущенных от Дмитрия. Десять сообщений. Она открыла последнее:

«Марин, мама переехала в бабушкину квартиру. Сказала, что не хочет нам мешать. Возвращайся. Прошу.»

Марина покачала головой. Даже сейчас он не понимал. Дело было не в совместном проживании. Дело было в том, что он всегда будет выбирать маму. Даже живя отдельно, он будет бегать к ней за советами, жаловаться, искать поддержки.

Она удалила сообщение и пошла на кухню готовить ужин. Простой ужин — салат и курицу. Никаких изысков, которых требовала свекровь. Просто еда, которая нравилась ей самой.

За окном шёл снег. Большие белые хлопья медленно опускались на землю, покрывая город белым покрывалом. Марина поставила тарелку на стол, налила себе вина.

— За новую жизнь, — сказала она сама себе и отпила глоток.

Вино было терпким и немного кислым. Как её свобода. Но она знала — со временем привыкнет. И распробует. И полюбит этот вкус.

Потому что это был вкус её собственной жизни. Без свекрови, без маменькиного сынка, без постоянных упрёков и сравнений. Только она и её выбор.

И этот выбор был правильным.